Сергей Горьков: «Государство должно быть локомотивом изучения нефтегазового потенциала шельфа Арктики»

НГВ: Сергей Николаевич, спасибо, что согласились дать интервью. Росгеология – многопрофильный геолого- разведочный холдинг, но нас как нефтегазовый журнал, естественно, интересуют работа по углеводородам и ваша экспертная оценка перспектив отрасли. Предлагаю начать с шельфа. В ближайшие два года, по данным Rystad Energy, наибольший прирост добычи углеводородов в мире ожи- дается на шельфе, а инвестиции в оффшорную добычу составят около $214 млрд. Как вы оцениваете перспективы освоения шельфа в России, стоит ждать прорывов?

С. Горьков: Действительно, Росгео ведет работы по всем видам полезных ископаемых – на суше, в транзитных зонах, на шельфе и на дне Мирового океана, в России и за рубежом. При этом работы по углеводородному сырью обеспечивают примерно половину нашей выручки, а остальное – поиск твердых полезных ископаемых (ТПИ).

В текущем году планируется стратиграфическое бурение в Чукотском и Баренцевом морях

Обсуждая перспективы шельфа, нужно ответить на вопрос: кто в мире будет наращивать добычу на шельфе? Полагаю, что компании из стран, не имеющих до- статочных запасов на суше, – из Европы, США, Бразилии, Китая, Индии, а также страны, которые ориентированы на перечисленные рынки. Отчасти это связано с недоинвестированием разведки и добычи из-за разрекламированного отказа от углеродной энергетики. Но кризис 2021-22 годов показал, что эра углеводородов далека от завершения. Поэтому крупнейшие потребители нефти и газа ищут способы нарастить добычу в т.ч. на шельфе. При этом страны ОПЕК+, в первую очередь, Россия и Саудовская Аравия, у которых основные запасы на суше, видят замедление роста мировой экономики и для поддержания стабильности на рынке считают необходимым сократить добычу.

НГВ: То есть, если кризисные тенденции и курс на сокращение добычи сохранятся, то надо ставить изучение и освоение российского шельфа на паузу?

С. Горьков: Нет, напротив. Российский шельф, в первую очередь арктический, имеет огромный углеводородный потенциал, при этом он сложен для освоения в силу климатических условий. Масштабное и планомерное изучение шельфа велось в 70-80-х годах прошлого века. Все месторождения в западной Арктике и на шельфе Сахалина, где сегодня ведется добыча, были открыты в этот период государством с использованием отечественных технологий, собственного исследовательского флота и буровых установок.

В последние десятилетия государство выделяло средства на изучение шельфа преимущественно сейсмическими методами, но был создан неплохой поисковый задел, на базе которого сегодня ведутся геологоразведочные работы в распределенном фонде недр.

Владельцы лицензионных участков ответственно относятся к своим обязательствам, не снижают объем ГРР, несмотря на санкции, понимают государственную задачу увеличения грузопотока по Северному морскому пути. Но каких-то прорывов в освоении запасов арктического шельфа в ближайшие годы ждать не стоит – компании должны адаптироваться к ограничению доступа к западным технологиям и дешевым кредитам, переориентироваться на новые рынки, получить качественные российские аналоги оборудования и ПО, найти новых инвесторов в дружественных странах.

Все обязательства по поставкам нефти и газа на экспорт и на внутренний рынок Россия может обеспечить за счет действующих месторождений. При этом в новых геополитических условиях стратегически важно планомерно продолжать изучение недр Крайнего Севера и прилегающего шельфа, отрабатывать отечественные технологии геологоразведки и добычи в суровых условиях Арктики. И лидером в этом процессе может быть только государство.

НГВ: Если позволите, перейдем к конкретике. Что было сделано компанией по разведке и бурению на отечественном шельфе в прошлом (2022-м) году? Какие планы на текущий год? Где проводятся работы?

С. Горьков: Если говорить о работах на шельфе на нефть и газ, то в первую очередь это сейсморазведка, которую мы выполняем как по государственным контрактам, так и для недропользователей. В 2022 году наши научно-исследовательские суда (НИС) отработали два крупных объекта в Арктике. Флагман геофизического флота

«Академик Примаков» выполнил почти 3,6 тыс. км² сейсморазведки 3D для компании «Газпром недра» в Карском море. А другое судно – «Академик Немчинов» – отработало 3650 пог. км сейсмики 2D в море Лаптевых по контракту с ВНИГНИ, институтом Роснедра.

Кроме того, была проведена 3D-сейсморазведка в рамках менее масштабного (145 км²), но не менее сложного проекта в Обской губе для компании «Ямал СПГ». Работы выполнялись на глубокой воде и на мелководье, в транзитной зоне «суша-море» и на заболоченной прибрежной полосе. Наше предприятие «Южморгеология» – одно из немногих не только в России, но и в мире обладает компетенциями и специальной техникой для работы в транзитной зоне. Кстати, в минувшем году наши специалисты выполнили и другой уникальный проект в транзитной зоне, но за пределами России, в Узбекистане – сейсмику 2D в акватории Аральского моря.

Но сейсморазведка – только часть нашей работы на шельфе. Росгео обладает флотом инженерно-геологических судов, в т.ч. буровых, которые могут выполнять бурение малоглубинных скважин – до 500 метров. Такие работы заказывают нефтегазовые компании, при этом цель бурения не поиск продуктивных пластов.

Наше судно «Бавенит» бурит так называемые пилотные скважины – проще говоря, это первые 500 м ствола будущей глубокой разведочной скважины, которые подтверждают отсутствие газопроявлений и малыми затратами снижают риски при последующем бурении с платформы. Впервые такие скважины для «Газпром недра» были пробурены в 2021 году в Карском море, в прошлом году мы построили еще четыре такие скважины.

Кроме того, НИС «Бавенит» – единственное в России судно, которое может бурить малоглубинные стратиграфические скважины с отбором керна, в том числе в скальных породах, что позволяет определить геологический разрез в труднодоступных районах шельфа. Программу стратиграфического бурения мы реализуем с 2021 года по заказу Арктического научного центра НК «Роснефть» и Роснедра при участии МГУ и компании «Иннопрактика». Такие скважины уже пробурены в Карском море и море Лаптевых, в прошлом году работы выполнены в высоких широтах Восточно-Сибирского моря, в текущем году планируется стратиграфическое бурение в Чукотском и Баренцевом морях.

Если говорить о планах на текущий год, то мы продолжим сейсморазведку 2D по госконтракту в море Лаптевых, также запланировано продолжение начатых в 2021 году сейсморазведочных работ 2D/3D на Северо-Врангелевском лицензионном участке для компании «Газпромнефть-Сахалин». Это восточная часть Восточно-Сибирского моря.

НГВ: Кто из ваших заказчиков на шельфе наиболее активен?

С. Горьков: На российском шельфе ограниченный круг заказчиков, большинство из которых уже названы. В Арктике и на Дальнем Востоке наши заказчики – государство в лице Роснедра и его профильных институтов

«Газпром недра», «Роснефть», «Газпром нефть», «НОВАТЭК», либо их дочерние компании или подрядчики. Как я отметил ранее, все компании выполняют обязательства по лицензионным соглашениям, но, к сожалению, такой активности, которая бы обеспечила полную загрузку флота Росгео, даже в короткую арктическую навигацию, не проявляет ни один из недропользователей.

Говоря об активности на шельфе, не будем забывать про Каспий, где работает «Лукойл». Мы недавно перегнали из Мурманска в Астрахань одно из наших научных судов – НИС «Профессор Рябинкин», которое имеет малую осад- ку и может работать на мелководье. Будем предлагать услуги по сейсмике компаниям, российским и зарубежным, которые реализуют проекты в Каспийском море.

НГВ: Какие меры необходимо принимать, чтобы активность на отечественном шельфе увеличилась?

С. Горьков: Мы очень надеемся на активную позицию государства, которое, убежден, должно быть локомотивом в изучении нефтегазового потенциала шельфа Арктики. Там есть что изучать – в 2020 году, выполняя по заданию правительства работы по уточнению внешней границы континентального шельфа в высоких широтах моря Лаптевых, наши геофизики выявили осадочный чехол мощностью до 20 км, что сопоставимо с Западной Сибирью – крупнейшим нефтегазоносным бассейном России. Большой потенциал мы также видим на шельфе Камчатки и Северных Курил – там еще в 2018-2019 годах мы выявили ряд перспективных структур, оценив общий ресурсный потенциал в миллиарды тонн. Эти работы тоже нужно продолжать.

По итогам 2022 года по проектам, выполненным Росгео, показатель воспроизводства прогнозных ресурсов нефти и газа (включая шельф) составил более 20 млрд тонн условного топлива, в том числе 8,4 млрд тонн – извлекаемые ресурсы категорий Д₀-Д

Необходима разработка хотя бы среднесрочной государственной программы по геологоразведке на российском шельфе, которая стала бы ориентиром и для недропользователей, и для предприятий, ведущих геологоразведку на шельфе. Без этого невозможно ни качественное планирование модернизации и ремонта научного флота, ни формирование стратегии развития предприятий.

НГВ: Сколько всего судов в компании, в том числе буровых? Собираетесь ли наращивать мощности?

С. Горьков: Росгео оперирует флотом из 18 научно-исследовательских судов, предназначенных для выполнения сейсморазведочных, инженерных, геотехнических и других видов работ. Буровыми установками оснащены 2 судна – «Бавенит» и «Кимберлит». У нас самый большой научный флот в стране, но значительная часть флота была построена еще в СССР, практически исчерпала свой ресурс и требует больших затрат даже на обслуживание и текущий ремонт. Если же говорить о постройке новых универсальных судов, которые необходимы, если мы хотим успешно конкурировать на мировом рынке ГРР, или даже о серьезной модернизации действующих, то это огромные вложения, для оценки окупаемости которых нужно понимание долгосрочной программы загрузки научного флота.

Для сейсмических судов, например, это основная проблема на данный момент – нет долгосрочной программы работ с подтвержденным финансированием, поэтому сегодня мы вынуждены не планировать постройку новых судов, а наоборот – оптимизировать действующий флот. Однако подобная практика приведет не только к сокращению флота, но и к потере компетенций персонала, восстанавливать которые будет значительно сложнее.

НГВ: Есть ли у вас планы по иностранным партнерствам при изучении шельфа?

С. Горьков: Росгеология имеет уникальный опыт выполнения самых рискованных первых этапов ГРР – региональных, поисковых и поисково-оценочных работ, по результатам которых определяются ресурсы полезных ископаемых, хотя по ТПИ мы нередко защищаем и запасы. Эти работы, как правило, заказывает государство. Когда сейсмикой выявлены перспективные структуры и оценены ресурсы нефти и газа, на участок приходит недропользователь, готовый серьезно вложиться в доразведку. На этом этапе нефтегазовые компании могут привлечь в свои проекты иностранных партнеров.

Мы строим партнерские отношения с компаниями горнодобывающего сектора. Они направлены на уточнение потенциала определенных участков недр. В этих партнерствах мы являемся владельцем лицензии на геологическое изучение перспективного участка, партнер вносит инвестиции в доразведку и имеет опцион на выкуп нашей доли после постановки на баланс запасов. В нефтегазовом секторе такого рода партнерства пока не реализуются.

При этом мы работаем с иностранными заказчиками по нефтегазовым проектам на шельфе, но не в России. В 2019 году делали сейсмику в транзитной зоне на шельфе Бахрейна, во время пандемии в 2020-2021 годах выполнили большой контракт по 2D/3D-сейсмике на шельфе Индии, вели работы в Северном море, наши специалисты выполнили большой объем гравимагниторазведки для нефтегазовой компании Индонезии. Про работы на Аральском море я уже говорил, сейчас готовимся выпол- нить работы для нефтегазовой компании Азербайджана. Отдельным направлением нашей международной деятельности является обработка и интерпретация данных сейсморазведки, в которых мы обладаем высокими компетенциями. Плотно работаем с компанией ADNOC по проекту повторной обработки большого объема разноформатных данных сейсмики по шельфу Персидского залива. Недавно мы выиграли тендеры на обработку сейсмических данных в Пакистане и Ираке.

НГВ: Какова доля отечественного оборудования при инновационных технологиях бурения на шельфе? Что будет дальше, как собираетесь замещать импортное?

С. Горьков: Если речь о флагмане инженерной геологии НИС «Бавенит», то само судно построено не в России. При этом в 2019 году оно прошло серьезную модернизацию, а в 2020 году по нашему заказу оренбургский завод бурового оборудования изготовил для «Бавенита» специальный буровой станок, который выполняет алмазное бурение на больших скоростях, в т.ч. скальных пород. Буровой инструмент тоже используется отечественный. В 2022 году на «Бавените» был установлен компактный цементирующий комплекс, изготовленный в Перми по нашему заказу. Мы ведем работу по импортозамещению оборудования наших судов, где это необходимо и целесообразно, где видим риски для выполнения контрактных обязательств.

НГВ: Какое оборудование научных судов сегодня сложно заменить? Сейсмокосы, к примеру, чем можно заменить? 

С. Горьков: Работу по импортозамещению критически важного оборудования и ПО для геологоразведки мы ведем не первый год, приоритеты были обозначены еще в 2020 году. По ряду направлений, в частности в технологиях морской сейсморазведки, наша страна действительно отстала от Запада, поскольку десятилетия внедрялась мысль, что все можно купить. Оказалось, не все.

Отечественные разработки есть, в том числе и по сейсмокосам. Их надо дорабатывать по качеству, надежности, себестоимости, нужны производственные мощности, способные изготовить сейсмокосы в требуемом объеме. Например, «Академик Примаков» может буксировать до 10-12 сейсмокос длиной до 8-10 км – это уже 100-120 км плюс резерв. Но даже более важной задачей мы считаем создание отечественного навигационно-геофизического ком- плекса, который обеспечит разведение и позиционирование сейсмокос при выполнении работ 3D. Для решения этой задачи мы в феврале подписали соглашение с Минпромторгом РФ и Концерном морского приборостроения. Вы спросили, чем заменить сейсмокосы. В качестве одного из приоритетов программы импортозамещения определено создание отечественных донных станций, которые позволят получать сейсмические данные значительно более высокого качества, чем при работах с сейсмокосами, и при этом смогут работать на больших глубинах, чем зарубежные аналоги. В партнерстве с концерном «Калашников» Росгео ведет разработку донных станций «Абалон», а соглашение с «Группой компаний Динамика» предполагает испытание разработанных ими донных станций. Оба проекта находятся в стадии полевых испытаний, в ходе которых мы тестируем заявленные параметры и можем дать свои рекомендации по доработке.

НГВ: На каком этапе замещение прикладного отраслевого импортного софта? Используете ли вы отечественный софт?

С. Горьков: Проблемой импортозамещения отраслевого программного обеспечения мы озаботились также еще в 2020 году, поскольку видели крайне высокую на тот момент (более 90%) зависимость от зарубежных вендоров. Мы создали у себя специализированный акселератор, куда пригласили разработчиков отечественных решений и дали им возможность совместно с нашими специалистами тестировать софт на прикладных задачах в полевых условиях. Этот подход себя вполне оправдал, и мы сейчас имеем линейку ПО, которая в ближайшей перспективе практически полностью закроет наши потребности. Важно, что, ставя перед собой задачу создания комплексной системы автоматизации геологоразведки полезных ископаемых, мы не пытались скопировать зарубежные аналоги, а пошли путем проектирования целевого функционального решения, покрывающего абсолютно весь спектр процессов от поля до моделирования и сдачи геологических отчетов. Отмечу, что это не набор изолированных модулей, а интегрированная система, имеющая общее хранилище, системы передачи и обработки информации, единую архитектуру. Это не только позволяет существенно быстрее и качественнее получать геологический результат, но и чувствительно снижает стоимость владения решением. Реализация доработок короткими квартальными спринтами дает нам возможность использовать разработки в текущей производственной деятельности. Важно, что разрабатываемые решения имеют высокий экспортный потенциал, что показывают уже заключенные контракты как в ближнем зарубежье, так и в странах Ближнего Востока и Африки.

Мы ведем работы по четырем глубоким параметрическим скважинам – двум в Красноярском крае и двум в Западной Сибири – на севере и на юге

НГВ: Интересна тема цифровизации отрасли. Какие инновации уже внедрены, на каких объектах, сегментах? Как можно оценить эффективность?

С. Горьков: Мы достаточно много внимания уделяем повышению операционной эффективности процессов геологоразведки, и одной из важных инициатив является проект по созданию «цифровой партии». Это комплекс программных и аппаратных решений, позволяющих в режиме реального времени получать объективную информацию о производственных процессах, осуществлять мониторинг оборудования и его технического состояния, автоматизированно управлять всем объемом ГРР. Внедрение в полевых партиях показывает не только существенное влияние на показатели эффективности проводимых работ, но и позитивно влияет на качество непосредственно геологической информации.

НГВ: Как ведется геологоразведка на материковой части? Основной задачей Росгеологии при создании было определено «обеспечение воспроизводства минерально-сырьевой базы России». Однако в большинстве регионов региональные ГРР практически прекращены, отсутствуют работы по бурению глубоких параметрических и поисковых скважин, сейсморазведка выполняется в небольшом объеме. Каким образом тогда планируется осуществлять воспроизводство минерально-сырьевой базы России?

С. Горьков: Объем региональных геофизических работ и параметрического бурения на нефть и газ, выполняемых за счет средств федерального бюджета, действительно много лет сокращался, но не могу согласиться, что работы прекратились. Ежегодно проводятся тендеры по 3-5 площадям по сейсмике и по 1-2 параметрическим скважинам.

Задача государства – исследовать слабоизученные районы на периферии основных нефтегазодобывающих провинций и в новых перспективных территориях в Восточной Сибири. Наши ученые готовят свои предложения для Роснедра по потенциальным объектам исследований. В последние годы мы выполняли госконтракты по сейсморазведке на Северном Кавказе и в Прикаспийской низменности, в Предуралье и Западной Сибири, в Якутии, Красноярском крае и Иркутской области.

Ситуации в геологоразведке в текущем году стабильная и по углеводородному сырью, и по твердым полезным ископаемым. Заявленные тендеры проходят, конкуренция на них достаточно высокая. Недропользователи активны, особенно в Восточной Сибири

Воспроизводство минерально-сырьевой базы идет, и весьма динамично. Только по итогам 2022 года по проектам, выполненным Росгео, показатель воспроизводства прогнозных ресурсов нефти и газа (включая шельф) составил более 20 млрд тонн условного топлива, в том числе 8,4 млрд тонн – извлекаемые ресурсы категорий Д₀-Д. А в целом за четыре года – 2019-2022 – этот показатель составил 124 млрд т.у.т., включая 70 млрд т.у.т. извлекаемых ресурсов категорий Д₀-Д₂.

В рамках Фронтальной стратегии весной мы досрочно завершили работы на участке Карабашский-7 в Тюменской области и Соболох-Маянском участке в Якутии, продолжаем работы на двух площадях Лено-Вилюйской провинции, работаем на Бенойско-Черногорской площади в Чечне, готовимся к полевым работам на Присаяно-Енисейской площади. В настоящее время мы также ведем работы по четырем глубоким параметрическим скважинам – двум в Красноярском крае и двум в Западной Сибири – на севере и на юге. Это только работы по госконтрактам, между тем, в выручке нашего блока наземной геофизики доля коммерческих контрактов с недропользователями стабильно растет и в прошлом году превысила 60%. В основном это сейсморазведка 3D и промысловая геофизика.

Благодаря инициативе МПР «Геология: возрождение легенды», поддержанной Правительством РФ, в 2022 году объем госфинансирования ГРР начал расти. Очень воодушевляет, что Президент России поддержал предложение главы Якутии об активизации геологоразведки на территории республики за счет федерального бюджета, и уже согласована 10-летняя программа (с 2024 по 2033 год), в рамках которой только на работы по углеводородному сырью ежегодно планируется выделять до 10 млрд рублей – на сейсморазведку, включая транзитные зоны Арктики, региональные работы и параметрическое бурение. Восточный вектор развития экономики страны требует особого внимания к ресурсному потенциалу Дальнего Востока.

НГВ: В 2021 году при затратах на геологоразведку порядка 408 млрд руб. открыто 37 новых месторождений углеводородного сырья и четыре угольных. В 2022 году добывающие компании планировали потратить на ГРР порядка 450 млрд руб. «На данный момент по итогам совещаний с компаниями мы видим, что снижение инвестиций в геологоразведку не планируется. Прогноз 2023 года тоже стабильный», – говорил Александр Козлов Интерфаксу в 2022 году. Нынешний год уже перевалил за половину. Можно сказать, что в геологоразведке все стабильно? Сколько месторождений открыто? Какой прирост запасов?

С. Горьков: 2022 год наглядно показал, что реальной альтернативы нефти и газу в ближайшие десятилетия нет, и прошлогодний рост инвестиций в ГРР в этих условиях закономерен. Про открытие месторождений и прирост запасов вопрос лучше адресовать Роснедрам. А что касается ситуации в геологоразведке в текущем году, она действительно стабильная и по углеводородному сырью, и по твердым полезным ископаемым. Заявленные тендеры проходят, конкуренция на них достаточно высокая. Недропользователи активны, особенно в Восточной Сибири. На севере Красноярского края высокими темпами строится инфраструктура проекта «Восток Ойл», и вокруг его основных месторождений формируется перспективная сырьевая база.

НГВ: Прошлый год стал для компании рекордным по объемам инвестиций и прибыли. С чем связываете такие показатели? Какой объем инвестиционной программы Росгеологии на 2024 год? Сделаны уже предварительные оценки?

С. Горьков: Действительно, по итогам прошлого года прибыль была рекордной для компании, хотя по меркам нефтегазовых компаний она весьма скромная. Важнее другое – холдинг, который в 2019 году был на грани банкротства, имел неисполненные обязательства по гос- контрактам в объеме 4,5 млрд рублей и мог привлекать только годовые кредиты, уже третий год подряд завершает с положительным результатом. У нас стабильное финансовое положение, сбалансированный кредитный портфель, чистый долг снижается, мы успешно разместили дебютный выпуск облигаций на 6 млрд рублей на очень хороших условиях.

Разработанная в 2019 году мультимодальная стратегия Росгео работает, и рекордная инвестпрограмма 2022 года – ее неотъемлемая часть. К сожалению, много лет предприятия, вошедшие в состав холдинга, не обновляли основные средства, которые были изношены более чем на 80%. Мы уже в 2019 году поднимали вопрос о необходимости докапитализации холдинга, но не ждали ее, а проинвестировали в 2019-2021 годах в техническое перевооружение более 10 млрд собственных средств.

Министерство природных ресурсов поддержало наши усилия и включило в инициативу «Геология: возрождение легенды» бюджетное финансирование инвестпрограммы через докапитализацию. Несмотря на санкции и проблемы в экономике, в 2022-2023 годах Рос- геология уже получила из бюджета 5,4 млрд рублей на закупку новой техники и оборудования для своих предприятий. Инвестпрограмма 2022 года достигла рекордных для компании 6 млрд рублей, включая 4 млрд по докапитализации. В текущем году мы планируем инвестировать примерно 4,7 млрд рублей с учетом 1,4 млрд из федерального бюджета. Бюджет 2024 года пока в процессе разработки, но снижать темп модернизации мы не планируем.

Инвестиции выделяются под реализуемые проекты, при этом закупается почти исключительно отечественная техника и оборудование, в дружественных странах приобретаем те позиции, которые в России не выпускаются. Это, кстати, хорошая поддержка нашим машиностроителям, с которыми мы тесно сотрудничаем в создании современных буровых станков, способных заменить продукцию ушедших из России западных производителей.

Техническое перевооружение и импортозамещение в нашей работе тесно переплетены. В компании создан Центр по развитию импортозамещения, который работает в плотном контакте с Минпромторгом, который актив- но поддерживает наши начинания. Например, на базе вибросейсмической машины нового поколения М3, серийное производство которой началось на нашем заводе

«Геосвип» в Кимрах, совместно с партнерами формируется отечественный сейсморазведочный комплекс для наземной геофизики, включающий также системы управления и беспроводные датчики. С предприятиями в Саратове и Уфе мы сотрудничаем в разработке и испытании сейсморегистрирующего комплекса и сейсмокабеля.

Источник: Нефтегазовая вертикаль